Для некоторых красных героев основной была не функция ярого воина типа Ахилла, не миссия сражаться, убивать врагов и всячески отстаивать свою «крутизну», хотя все это тоже присутствовало, но быть как бы на втором плане. В то время как на первый план выходили миссии часто странные, а то и вовсе единичные, лишь для этого героя предназначенные. Например, исполнить волю богов, для будущего, которое боги знали, а смертные нет. Понимая это, герои просто повиновались, ведь боги в те времена были для них как близкие друзья/враги — герои их периодически видели и даже с ними беседовали.
Таким был Эней — герой эпоса «Энеида» римского поэта Вергилия. Мы об этом Энее в основном знаем, что он был «парубок моторный и хлопець хоч куды козак», о чем нам талантливейшим образом поведал Иван Петрович Котляревский, имевший классическое образование, при котором знание Гомера и Вергилия являлись делом само собой разумеющимся. Но знание нынешних жителей информационно-сетевого общества о Вергилии и его «Энеиде» глубже «козака» во времени не простирается, а потому потоскуем слегка о классике…
Начнем с конца: Эней, оказывается, далекий предок близнецов Ромула и Рема, основателей Рима, то есть фактически праотец-основатель великого города. Он один из немногих волею богов спасшихся из разоренной Трои после ее падения. Хотя во время самой Троянской войны он вел себя как настоящий воин и даже вступал в схватку с самим Ахиллом, во время бегства из Трои он проявил себя очень семейным, заботливым, (фиолетовым), поскольку вынес на своей спине престарелого отца Анхиза и вывел маленького сына Юла (от которого впоследствии вели свой род знатные римские патриции Юлии).
Покровительствовала Энею сама богиня Афродита/Венера, поскольку была она его… матерью (выходит не только Зевс любил земных женщин, которые рождали ему великих героев, но и богини любили вполне себе земных мужчин, только непонятно кто именно рожал героев в этом случае).
В общем, воля богов была такова, что Энею со спасшимися троянцами пришлось на нескольких кораблях плыть в сторону Италии. Морской путь их был сложным, почти как у Одиссея, во всяком случае без Сциллы с Харибдой и здесь не обошлось, но как-то так благополучно.
Но затем вредная Гера/Юнона, которая вообще очень часто мешала героям, наслала на флотилию страшную бурю, разметавшую корабли. Эней, как Одиссей, остался в море почти один. Но Посейдон/Нептун его любил (гордого Одиссея не любил, а Эней был скромнее), и потому спас остатки его флотилии, прибив корабли к берегам африканского Карфагена, которым в то время правила прекрасная царица Дидона. Ясное дело, между Энеем и Дидоной вспыхнула любовь. Завис он из-за этого с друзьями в Карфагене на целых два года (снова параллели с Одиссеем, хотя тот зависал у Цирцеи и у Калипсо намного дольше). По сравнению с Одиссеем, Эней пришел в себя быстрее. Эпос утверждает, что прилетел к нему Гермес/Меркурий от Зевса, чтобы напомнить о берегах Италии, которые по-прежнему ждут своего героя, будущего праотца-основателя. Энею якобы очень не хотелось расставаться с Дидоной, но миссия богов была важнее, а потому его корабли под покровом ночи уплыли из Карфагена. Дидона, узнав об этом, покончила с собой, перед смертью прокляв Энея и весь его род.
После очередного бурного плавания корабли Энея причалили к заветным берегам Италии. Эней не знал что делать дальше и… решил спуститься в Аид спросить совета умершего во время путешествия отца (ну а что? на тот момент почти все герои так делали). Тень отца в Аиде рассказала, что надо поселиться на этих землях, вытеснив местные племена; надо основать поселение, которое потом вырастет в нечто великое, в новую Трою.
Тут же в Аиде Эней неожиданно встретил тень Дидоны (он ведь не знал, что она себя убила). Поняв, что стал причиной ее смерти, Эней бросился просить прощения, но тень Дидоны ушла от него, не простив…
Далее Эней сделал все как велел отец. Его сын Юл основал легендарный город Альба-Лонга, в котором через много веков родились основатели Рима Ромул и Рем.
Больше всего в этой истории поражает, пожалуй, следующее: три жесточайших Пунических войны между Римом и Карфагеном, которые длились с 264 по 146 до н.э. с небольшими перерывами, были исполнены величайшего пафоса, удивительных подвигов и героизма с обеих сторон, и которые мы до сих пор помним по крылатым фразам типа «Карфаген должен быть разрушен», современники этих войн считали следствием проклятия мифической Дидоны.
Вот уж действительно тонка грань между мифом и историей. То, что для нас является мифом, для древних римлян было историей. Не исключено, что для наших потомков мифом станут Пунические войны. Хотя, чего удивляться — войны, намного более близкие по времени, на наших глазах превращаются в мифы по чье-то воле, несмотря на то, что их участники иногда еще бывают живы.